ветер
Судьба иногда играет в странные, опасные для людей игры, создавая невероятный лабиринт… судеб.
Была музыка. Был тихий приглушенный свет. Было много людей и много танцев. Был алкоголь (а какая вечеринка проходит без него?). Было…
Был танец, и, мужчина вел женщину сквозь струи музыки. Или не вел? Или она пыталась вести в танце? Но что-то у них не получалось и во всех их движениях была видна дисгармония. Дисгармония обоюдных движений.
А потом был холод и вкус табака на губах. И безумие. Отчаянное обезбашенное безумие. Иначе и не скажешь. Именно так делают шаг, за которым идет вечность полета в бездну. И еще было три слова.
А потом… не было ни единой попытки разобраться в себе, ни грамма мыслей о том, что делать дальше, о том, надо ли делать хоть что-то… И познание того, есть ли в попытках хоть что-то осознать хоть капля здравого смыла, и существует ли вообще смысл разбираться во всем этом.
Ветер бездны унес душу на вороненых крыльях слишком далеко.
А потом были странные сны и полные неясных предзнаменований сюрреалистические выверты подсознания в виде героев этих странных снов. И был полет навстречу бездне огня и потеря собственного тела, которое сгорает от обжигающе-раскаленной лавы, и было ощущение того, что душа теперь свободна, а потом были объятья-оковы дьявола на дне бездны, и, у дьявола было до боли знакомое лицо.
Было много разговоров и много выкуренных сигарет. Были свечи. Была страсть, которая сжигала рассудок. Были попытки разобраться с самим собой. Со стороны мужчины.
И были попытки придти к миру с самой собой. У женщины.
А еще был рассвет и соль на губах. И опять сигареты. И пламя, которое казалось, давно уже утихло, но нет, внезапно разгорелось с прежней силой. И острые грани, которыми мужчина пытался резать ладони, что бы привести себя в порядок. Он считал, что боль помогает. И душа обернулась пеплом, обернулась золой, которую развеяли по ветру.
Этих людей нигде теперь нет. Они умерли, они рассыпались пылью веков, они растворились в неумолимом беге реки времени. Они сбежали прочь от своей судьбы, прочь из этого чертового лабиринта.
Теперь Судьба больше никогда не сможет их найти.
А ведь у нее бывает очень странное чувство юмора.
Одна тихая ночь. И соль слез. И глухая тоска. И прокушенная губа. И свеча за столом. И одиночество. Такое, что в душе проснулся зверь, который истово взвыл на луну… и вышел на охоту. И была ночная прогулка по берегу. И человек, который поднял руку. И поводья, полностью выпущенные из стойких рук разума. И чужая кровь из прокушенной шеи. Он убежал прочь, крича от ужаса, а зверь… зверь уснул, напившись соленой влаги.
А потом, ранним утром пришла неимоверная усталость и нежелание оставаться в этом месте. Туман клочьями наплывал на федеральную трассу. Она одна села на рейсовый автобус и… ухала прочь. От лабиринта судеб.
Была музыка. Был тихий приглушенный свет. Было много людей и много танцев. Был алкоголь (а какая вечеринка проходит без него?). Было…
Был танец, и, мужчина вел женщину сквозь струи музыки. Или не вел? Или она пыталась вести в танце? Но что-то у них не получалось и во всех их движениях была видна дисгармония. Дисгармония обоюдных движений.
А потом был холод и вкус табака на губах. И безумие. Отчаянное обезбашенное безумие. Иначе и не скажешь. Именно так делают шаг, за которым идет вечность полета в бездну. И еще было три слова.
А потом… не было ни единой попытки разобраться в себе, ни грамма мыслей о том, что делать дальше, о том, надо ли делать хоть что-то… И познание того, есть ли в попытках хоть что-то осознать хоть капля здравого смыла, и существует ли вообще смысл разбираться во всем этом.
Ветер бездны унес душу на вороненых крыльях слишком далеко.
А потом были странные сны и полные неясных предзнаменований сюрреалистические выверты подсознания в виде героев этих странных снов. И был полет навстречу бездне огня и потеря собственного тела, которое сгорает от обжигающе-раскаленной лавы, и было ощущение того, что душа теперь свободна, а потом были объятья-оковы дьявола на дне бездны, и, у дьявола было до боли знакомое лицо.
Было много разговоров и много выкуренных сигарет. Были свечи. Была страсть, которая сжигала рассудок. Были попытки разобраться с самим собой. Со стороны мужчины.
И были попытки придти к миру с самой собой. У женщины.
А еще был рассвет и соль на губах. И опять сигареты. И пламя, которое казалось, давно уже утихло, но нет, внезапно разгорелось с прежней силой. И острые грани, которыми мужчина пытался резать ладони, что бы привести себя в порядок. Он считал, что боль помогает. И душа обернулась пеплом, обернулась золой, которую развеяли по ветру.
Этих людей нигде теперь нет. Они умерли, они рассыпались пылью веков, они растворились в неумолимом беге реки времени. Они сбежали прочь от своей судьбы, прочь из этого чертового лабиринта.
Теперь Судьба больше никогда не сможет их найти.
А ведь у нее бывает очень странное чувство юмора.
Одна тихая ночь. И соль слез. И глухая тоска. И прокушенная губа. И свеча за столом. И одиночество. Такое, что в душе проснулся зверь, который истово взвыл на луну… и вышел на охоту. И была ночная прогулка по берегу. И человек, который поднял руку. И поводья, полностью выпущенные из стойких рук разума. И чужая кровь из прокушенной шеи. Он убежал прочь, крича от ужаса, а зверь… зверь уснул, напившись соленой влаги.
А потом, ранним утром пришла неимоверная усталость и нежелание оставаться в этом месте. Туман клочьями наплывал на федеральную трассу. Она одна села на рейсовый автобус и… ухала прочь. От лабиринта судеб.